Взгляд Франца Леопольда застыл, как будто его мысли витали где-то далеко отсюда. Казалось, он больше не замечал стоящего перед ним Лучиано.

— А, ты, видимо, убедился в этом на собственном опыте? — спросил Носферас с язвительными нотками в голосе.

Волна дрожи прошла по телу Франца Леопольда, и он немного смущенно посмотрел на Лучиано.

— Даже если и так, тебя это не касается. Мы говорили о тебе и об этом юном мотыльке… Как же ее зовут?

— Кларисса!

— Да, Кларисса. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Хорошо, хорошо, я освобождаю тебя от ответственности, — поспешил заверить его Лучиано и снова вернулся к своему вопросу: — А теперь скажи, что ты знаешь о ее семье?

Франц Леопольд наморщил лоб.

— Дай подумать. Бароны с Рингштрассе не относятся к числу людей, которые интересуют Дракас, но благодаря разговорам в салонах и газетным статьям я кое-что о них знаю. Деда этой девушки, если я не ошибаюсь, звали Германом Тодеско. Он сколотил состояние на текстильных фабриках, а особенно на производстве шелка. Думаю, мне не нужно лишний раз упоминать о том, что они евреи. Старый Тодеско придерживался традиций и всегда тратил часть заработанных денег на бедняков. Говорят, он каждый день устраивал в своем доме обед для сотни нищих!

Презрительный тон Франца Леопольда лучше всяких слов свидетельствовал о том, как он относится к подобного рода причудам.

— Во всяком случае его сын Эдуард отказался не только от религии своих родителей, но и от благотворительности. Он построил дворец на Рингштрассе и посвятил себя руководству банком, который перед смертью основал его отец. Конечно же, император не мог не присвоить ему титул барона, — фыркнул Франц Леопольд.

— Почему? — спросил Лучиано, не видевший никакой связи между этими событиями.

— Старинные дворянские семьи, которых собирают вокруг себя Габсбурги, предпочитают держаться особняком и игнорировать остальной мир. Но они уже давно не являются владельцами денег. А ведь император тратит огромные суммы на войны или на новейшие достижения техники — к которым он на самом деле совершенно равнодушен, — такие как железная дорога. Мне кажется, дедушка Тодеско был директором Венско-Глогницкого железнодорожного общества. Но я уверен, что тебя интересует совсем другое. Поэтому вернемся к очаровательной Клариссе. Я думаю, она одна из дочерей Тодеско. Как я уже говорил, Эдуард Тодеско не блещет интеллектом. Его словесные промахи уже вошли в поговорку и приводят журналистов в настоящий восторг. Можно сказать, что каждое правильно употребленное иностранное слово является для барона счастливой случайностью.

Франц Леопольд неожиданно замолчал и на мгновение задумался.

— Хотя иногда я думаю, а не ведет ли он себя так нарочно, чтобы дать газетчикам повод для сплетен, а сам втайне посмеивается над ними. Во всяком случае его супруга не только красива, но и умна и обладает художественным вкусом и хорошими манерами. Я несколько раз встречал ее в обществе. Она возглавляет художественный салон, который пользуется огромным успехом в кругах «финансовых аристократов». Есть еще вопросы?

Лучиано отрицательно покачал головой и сдержанно поблагодарил наследника Дракас. Он уже собирался развернуться и уйти, но Франц Леопольд схватил его за руку.

— Только не натвори глупостей!

Лучиано вырвался из его хватки.

— Не натворю. А если и так, какое тебе до этого дело? Откуда такая неожиданная забота о моем благополучии?

— Ладно, я скажу по-другому. Ты здесь на попечении клана Дракас, и я бы не хотел, чтобы ты стал причиной неприятностей для моей семьи.

Лучиано сердито засопел.

— Вот как? Это уже ближе к истине. Но не волнуйся, я не доставлю гостеприимным Дракас никаких хлопот! А сейчас прости, мне нужно переодеться, и тебе тоже не мешало бы поторопиться. Я думаю, учителя не очень обрадуются, если мы опоздаем на занятие.

С этими словами он повернулся и быстро зашагал прочь. Франц Леопольд проводил его взглядом и еще долго смотрел на пустой дверной проем, в котором скрылся Носферас.

— Ты не представляешь, во что впутываешься, — пробормотал венец, и его лицо исказилось, словно от боли. — Ты думаешь, что можешь утаить от меня свои намерения? Глупец! — тихо выругался Франц Леопольд. — У меня нет ни малейшего желания быть тебе нянькой, Лучиано, но, клянусь, мне придется взять над тобой опеку, если ты меня к этому вынудишь.

— Франц Леопольд, куда ты пропал? — сказал вбежавший в гостиную Карл Филипп и остановился перед кузеном. — Да ты еще даже не переоделся! Ты собираешься прогулять занятия?

— Нет, мне просто пришлось задержаться. Иди на урок, я догоню тебя.

Когда Франц Леопольд мчался в свою комнату и затем, когда переодевался с помощью Матиаса, у него перед глазами стояло лицо очаровательной девушки, смотревшей на него широко открытыми глазами до тех пор, пока ее взгляд не угас. Так она и лежала, умирающая, в своем розовом платьице, у него на руках. Эта картина всегда будет преследовать его.

Котильон и вальс

Занятия снова начались с урока фехтования. Наследники еще раз повторили шаги и основные стойки. После этого они перешли к более сложным стойкам, носившим такие странные названия, как «стойка ярости», «длинное острие», «висящее острие», «стойка шкафа» и «ключ». Повторив эти движения, сначала медленно, а потом все быстрее, юные вампиры стали в пары, которые на этот раз называли учителя фехтования.

Алиса не знала, огорчаться ей или радоваться: она получила в партнеры Лучиано. Сначала она думала, что ей достался слабый соперник, но вскоре поняла, что ошибалась. Ей снова и снова приходилось качать головой от удивления. Как быстро и ловко Лучиано двигался! И с каким воодушевлением! Казалось, он совсем не уставал, отрабатывая новые последовательности атак и защит до тех пор, пока его движения не становились легкими и плавными. Учителя фехтования переходили от одной пары к другой и строго критиковали своих учеников. Даже Иви получила от них несколько замечаний. Она сражалась с Сереном, которому досталось от учителей. Алиса же, напротив, отделалась лишь небольшим замечанием, а Лучиано и вовсе похвалили. Он гордо поднял меч и радостно посмотрел на Алису, которая совершенно не завидовала его успеху, хотя ей тоже хотелось заслужить похвалу. Зато она не на шутку рассердилась, посмотрев на Карла Филиппа, который в этот раз сражался с Ровеной. Она фехтовала значительно лучше Кьяры, но время от времени Дракас наносил ей такие сильные удары, что вся ее голова была залита кровью. Раны, которые Кьяра получила прошлой ночью, до сих пор не зажили, и вампирша из клана Носферас провела весь вечер в постели с холодными компрессами. Почти таким же возмутительным, как жестокое поведение Карла Филиппа, по мнению Алисы, было то, что учителя фехтования вовсе не собирались вмешиваться в битву и останавливать своего наследника. А вот Франц Леопольд в конце концов не выдержал и, подбежав к кузену, прикрикнул на него. Лео пригрозил Карлу Филиппу, что за каждый удар, нанесенный им более слабой сопернице, он получит такой же удар от него.

— Ты не посмеешь этого сделать!

— Вот как? И почему же? Тебя я всегда заткну за пояс. Единственная, кто здесь может потягаться со мной в умении владеть холодным оружием, — это Анна Кристина. Но я не думаю, что она тебя поддержит.

В подтверждение своих слов Франц Леопольд нанес кузену довольно болезненный укол в плечо. На эту перепалку учителя тоже никак не отреагировали. Они позволили ученикам еще немного поупражняться, а потом собрали мечи и отправили наследников обратно в спальни, чтобы те могли переодеться к следующему занятию.

— Что? Но зачем? Мне и так удобно, — сказал Фернанд, чем сразу же заслужил презрительный взгляд Марии Луизы.

— Вам, Пирас, никогда этого не понять, — отрезала она и, шурша юбками, направилась в свои покои.

— И чего же нам, по-твоему, не понять? — крикнул он ей вслед, но ответа не последовало.